Алексей Михайлович, сейчас очень много говорят о том, что отношения России и Италии на пороге так называемой новой холодной войны. Как на самом деле они развиваются, и как они могут развиваться?

— Я хочу успокоить наших читателей — отношения между Россией и Италией не подвластны сиюминутным дуновениям ветра. Это давно заметили наши знаменитые соотечественники. Дело в том, что по национальному характеру россияне и итальянцы очень похожи. Причем, похожи во всем — и в талантливости, и в гостеприимстве, но и иногда и в желании нагреть ближнего своего. То есть, в добре и в зле, как говорят итальянцы — nel bene e nel male. И я хочу просто напомнить, что, скажем, одна из высших точек развития нашего делового, экономического, индустриального сотрудничества пришлась на эпоху застоя. Завод «Фиат» открылся при Брежневе и это не вызвало ни у кого удивления, а было расценено как совершенно логичное.
Об этом сходстве говорили очень многие русские деятели культуры и государственные деятели, которые бывали и жили в Италии. Об этом говорил Гоголь, об этом писали наши путешественники.
Поэтому, когда мы говорим о том, как будут развиваться отношения Италии с Россией, я бы здесь не поддавался панике. Я считаю, что Италия в силу своего традиционного делового и благожелательного отношения к России может сыграть роль, я бы сказал, паровоза в этом процессе, который мы сейчас наблюдаем, когда все понимают, что без России невозможно решать никакие важные международные проблемы. Мне хочется отметить, что, конечно, замечательно деловое сотрудничество в проектах, в развитии различных строительных объектов. Но есть еще историческая память.

— И в чем она выражается?
— Вот послушайте. Один из моих учителей Семен Петрович Дюкарев, он был послом в Сомали, где я работал еще совсем мальчишкой. Так вот он был ранен на войне и, демобилизовавшись, окончил университет со знанием итальянского языка. А когда война закончилась, получил распределение в генеральную прокуратуру. Дело в том, что в то время как раз готовился Нюрнбергский процесс и были созданы группы по обследованию оккупированных территорий. Самая большая территория, конечно, немецкая, но были испанская, румынская, мадьярская, итальянская. Сотрудники генеральной прокуратуры ездили по этим территориям и собирали свидетельские показания. И поскольку Семен Петрович Дюкарев знал итальянский язык, он работал в итальянской группе. Но спустя месяц эту группу закрыли.
— Почему так получилось?
— Потому что за весь месяц они собрали всего одну жалобу — пожаловалась бабка, у которой солдат унес курицу. А все остальные жители не воспринимали итальянцев как захватчиков. И это на самом деле так и есть. Вот вы говорите «немец» — и у вас возникнет ассоциация с войной. Говорите «итальянец» — и никто не вспоминает, что мы когда-то воевали по разные стороны фронта. Песни, море, искусство, футбол — вот что приходит на ум. И это замечательно.
Объяснение своего учителя я запомнил на всю жизнь. И это действительно так. Это нельзя придумать и этому нельзя научить людей. Или данное понятие существует в народном сознании или его не существует вовсе. Мы — народ дружелюбный и у нас много друзей, но все-таки итальянцы занимают особое место в сердце русского человека. Вот такой ответ на ваш вопрос. Но это придумано не мной. Я уверен, что все, кто бывает здесь, на Апеннинах, знают это.